Осенью

Было холодно и сухо. Желтые листья скрипели под ногами. Я шагал вдоль бордюра, и туго набитый ранец бил меня по спине. Улица была пуста. Мне нравилось представлять, что я исследователь на чужой неведомой планете. Вдруг на дорогу выскочил большой пушистый кот. Он испуганно посмотрел на меня и метнулся в сторону гаражей. Вслед за котом на дорогу выбежал мальчик — выше и крупнее меня. Он тяжело дышал и вытирал со лба пот. Мальчик был грязный, в порванных джинсах и распахнутой кожаной куртке на голое тело.

— Кота видел? — спросил он меня.

Я показал на гаражи:

— Он побежал туда.

Мальчик сказал плохое слово и остался стоять. Я смутился и хотел обойти странного мальчика, но мальчик удержал меня за руку.

— Деньги есть?

— Что?

— Мелочь есть, говорю. — Мальчик нахмурился.

Изумленный, я порылся в карманах и вытащил пару монеток и несколько хлебных крошек, которые давно там лежали. Мальчик посмотрел на меня с презрением:

— Ты что, ебанутый?

Я покраснел до ушей:

— Что?

— Глухой, блядь, что ли? По ебалу захотел получить?

Я молчал. Он встряхнул меня:

— Ну так что? Получить хочешь?

— Н-нет, — пробормотал я.

Он нахмурился:

— Что ты сказал?

— Нет! — громко сказал я.

— Заткнись, блядь! — он толкнул меня в плечо. Я отшатнулся, и мои глаза наполнились слезами.

— Фу, блядь. — Он фыркнул. — Че сопли развесил? Че у тебя в ранце?

— Учебники.

— Что, блядь? А ну открой.

Я покорно снял ранец со спины. Он скривился.

— Вываливай.

— Что?

— Что слышал, блядь. Вываливай все на асфальт.

Я раскрыл ранец и перевернул его. Учебники и тетрадки упали на асфальт. Сверху шлепнулась книжка детского писателя Крапивина. Я взял ее сегодня в библиотеке. На обложке был изображен мальчик со шпагой. Мне очень нравилась эта книжка. Я перечитывал ее уже в четвертый раз. Мальчик зажал пальцем левую ноздрю и высморкался на тетрадку по русскому. Затем пнул ботинком книжку Крапивина.

— Это что такое? — возмутился он. — Про педиков, что ли?

Я молчал.

— Че молчишь? Это книжка про педиков?

— Н-не знаю, — пробормотал я. Слезы текли по щекам. Мне казалось, будто я только что предал что-то очень важное.

— Что не знаешь, блядь? Это твоя книжка, и ты не знаешь, про что она?

Я молчал.

— Раз ты читаешь книжки про педиков, значит ты и сам педик, — решил мальчик. — В жопу даешь?

Я молчал.

— В жопу даешь, блядь?! — заорал мальчик.

На мое счастье по другой стороне улицы проходила Виктория Олеговна, молодая учительница рисования. Она увидела нас.

— Эй, что там творится? — громко спросила она.

— Повезло тебе, — сказал мальчик, плюнул на книгу и побежал к гаражам. Я наклонился, чтоб собрать учебники. Щеки горели от унижения. На книжку Крапивина было особенно стыдно смотреть. Я вытер плевок рукавом и торопливо засунул книжку в ранец. Подошла Виктория Олеговна.

— Петров, что случилось? — спросила она.

— Ничего, — сказал я.

— Кто этот мальчик? Он приставал к тебе?

Я повесил ранец на спину:

— Нет.

Она взяла меня за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. Я еле сдерживался, чтоб снова не расплакаться.

— Мне ты можешь доверять, — сказала Виктория Олеговна. — Он сделал тебе что-то плохое?

— Все в порядке, Виктория Олеговна, — сказал я. — Можно я пойду домой?

Виктория Олеговна отпустила мой подбородок и отошла в сторону:

— Ладно, Петров. Иди.

Я прошел мимо нее, низко склонив голову. Ранец бил меня по спине, слезы закипали на глазах.

— Петров! — позвала Виктория Олеговна.

Я шмыгнул носом, чтоб загнать сопли обратно, и распахнул глаза пошире, чтоб высохли слезы. Затем я обернулся. Виктория Олеговна кусала нижнюю губу. Я, не отрываясь, глядел на ее подбородок. Наконец, она сказала:

— Нет, ничего. Иди.

Я завернул за угол и побежал.

Комментарии