![]() |
Осенью |
![]() |
история
Когда ты приходишь с женой в онкоинститут, чтоб сдать анализы для очередной госпитализации.
рассказ
— Посмотри, что пишет Антон. Они осознали, наконец. Осознали! Да, все их предыдущие действия были ошибкой. Теперь они это поняли. И раскаиваются.
история
Сижу в кафе «У Анатолия». Вдруг семья заходит. Он, она и мальчик. Сын, наверное. Ругаются. Руками размахивают, кричат. Ну, думаю, ясно.
пьесы
Евгений: Мне вчера в автобусе какой-то подонок на ногу наступил.
Семен: На ногу? И не извинился, наверное?
Вдруг на дорогу выскочил большой пушистый кот. Он испуганно посмотрел на меня и метнулся в сторону гаражей. Вслед за котом на дорогу выбежал мальчик — выше и крупнее меня.
Было холодно и сухо. Желтые листья скрипели под ногами. Я шагал вдоль бордюра, и туго набитый ранец бил меня по спине. Улица была пуста. Мне нравилось представлять, что я исследователь на чужой неведомой планете. Вдруг на дорогу выскочил большой пушистый кот. Он испуганно посмотрел на меня и метнулся в сторону гаражей. Вслед за котом на дорогу выбежал мальчик — выше и крупнее меня. Он тяжело дышал и вытирал со лба пот. Мальчик был грязный, в порванных джинсах и распахнутой кожаной куртке на голое тело.
— Кота видел? — спросил он меня.
Я показал на гаражи:
— Он побежал туда.
Мальчик сказал плохое слово и остался стоять. Я смутился и хотел обойти странного мальчика, но мальчик удержал меня за руку.
— Деньги есть?
— Что?
— Мелочь есть, говорю. — Мальчик нахмурился.
Изумленный, я порылся в карманах и вытащил пару монеток и несколько хлебных крошек, которые давно там лежали. Мальчик посмотрел на меня с презрением:
— Ты что, ебанутый?
Я покраснел до ушей:
— Что?
— Глухой, блядь, что ли? По ебалу захотел получить?
Я молчал. Он встряхнул меня:
— Ну так что? Получить хочешь?
— Н-нет, — пробормотал я.
Он нахмурился:
— Что ты сказал?
— Нет! — громко сказал я.
— Заткнись, блядь! — он толкнул меня в плечо. Я отшатнулся, и мои глаза наполнились слезами.
— Фу, блядь. — Он фыркнул. — Че сопли развесил? Че у тебя в ранце?
— Учебники.
— Что, блядь? А ну открой.
Я покорно снял ранец со спины. Он скривился.
— Вываливай.
— Что?
— Что слышал, блядь. Вываливай все на асфальт.
Я раскрыл ранец и перевернул его. Учебники и тетрадки упали на асфальт. Сверху шлепнулась книжка детского писателя Крапивина. Я взял ее сегодня в библиотеке. На обложке был изображен мальчик со шпагой. Мне очень нравилась эта книжка. Я перечитывал ее уже в четвертый раз. Мальчик зажал пальцем левую ноздрю и высморкался на тетрадку по русскому. Затем пнул ботинком книжку Крапивина.
— Это что такое? — возмутился он. — Про педиков, что ли?
Я молчал.
— Че молчишь? Это книжка про педиков?
— Н-не знаю, — пробормотал я. Слезы текли по щекам. Мне казалось, будто я только что предал что-то очень важное.
— Что не знаешь, блядь? Это твоя книжка, и ты не знаешь, про что она?
Я молчал.
— Раз ты читаешь книжки про педиков, значит ты и сам педик, — решил мальчик. — В жопу даешь?
Я молчал.
— В жопу даешь, блядь?! — заорал мальчик.
На мое счастье по другой стороне улицы проходила Виктория Олеговна, молодая учительница рисования. Она увидела нас.
— Эй, что там творится? — громко спросила она.
— Повезло тебе, — сказал мальчик, плюнул на книгу и побежал к гаражам. Я наклонился, чтоб собрать учебники. Щеки горели от унижения. На книжку Крапивина было особенно стыдно смотреть. Я вытер плевок рукавом и торопливо засунул книжку в ранец. Подошла Виктория Олеговна.
— Петров, что случилось? — спросила она.
— Ничего, — сказал я.
— Кто этот мальчик? Он приставал к тебе?
Я повесил ранец на спину:
— Нет.
Она взяла меня за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. Я еле сдерживался, чтоб снова не расплакаться.
— Мне ты можешь доверять, — сказала Виктория Олеговна. — Он сделал тебе что-то плохое?
— Все в порядке, Виктория Олеговна, — сказал я. — Можно я пойду домой?
Виктория Олеговна отпустила мой подбородок и отошла в сторону:
— Ладно, Петров. Иди.
Я прошел мимо нее, низко склонив голову. Ранец бил меня по спине, слезы закипали на глазах.
— Петров! — позвала Виктория Олеговна.
Я шмыгнул носом, чтоб загнать сопли обратно, и распахнул глаза пошире, чтоб высохли слезы. Затем я обернулся. Виктория Олеговна кусала нижнюю губу. Я, не отрываясь, глядел на ее подбородок. Наконец, она сказала:
— Нет, ничего. Иди.
Я завернул за угол и побежал.