ТЕКСТЫ

Что ещё...

Его оборона

Немного даже не по себе определять(ся) со стилем автора, но он действительно достойный. Суховатый даже, нарицательный, перечислительный. Телеграфно-бытовой в том духе, когда из старой постройки дома, там, за автовокзалом, отбиваются телеграммы на Марс. Я, такой-то, докладываю, жив, сварил суп, поработал, иду за детьми в сад. Майор Том ЦУПу. Прием! Так пишет Дмитрий Данилов свои метафизические отчеты о поездках на люберецком автобусе, в город Подольск, на занесенный снегом стадион пустых трибун матча команд 3-й лиги.

Мой знакомый маньяк — Максим Кронгауз о «Колыбельной» Владимира Данихнова

Отгремели битвы литературных премий, переругались все, кому суждено было переругаться, и недовольными, как водится, остались все.

Я вот тоже недоволен. Две книги, которые заслуживают и премий, и уж хотя бы подробного разговора, остались в стороне не только от премий, но, кажется, и от литературного процесса, если я правильно понимаю эти слова.

Об одной из этих книг я никогда не напишу, и это «Ненастье» Алексея Иванова.

А о второй напишу прямо сейчас, и это «Колыбельная» Владимира Данихнова.

Я бы ее никогда не прочел, потому что ничего не слышал ни о ней, ни об ее авторе, если бы не попал в прошлом году в жюри премии «Русский Букер». Тут я вынужден признаться, что выше слегка наврал про то, что «Колыбельная» осталась в стороне от литературных премий. Точнее, от других премий — да, а от «Букера» — нет. Она вошла в шорт-лист, а на заключительном обсуждении чуть не стала победителем. Трое членов жюри очень хотели этого, но остальные стояли насмерть, в результате чего и случилось это самое «чуть». Короче, не стала.

Пустые люди: «Колыбельная» Владимира Данихнова

Отношения с современной русской прозой у меня никак не налаживаются. А я старался! Стоило взять в руки очередное произведение и немного полистать, как моментально приходило осознание: автор очень, ну прямо-таки изо всех сил хочет быть РУССКИМ КЛАССИКОМ. То есть пишет он не из желания рассказать историю, но из-за мечты стать великим писателем. Что ни абзац, так размышления о глубине русской души, что ни глава, так экзистенциальный кризис и философия жизни. Поэтому и книга Владимира Данихнова приятно удивила.

Колыбельная

Если делить книги на те, в которых автор живописует добродетели и райские красоты, и на те, где изображены пороки и адские ужасы, то новый роман Владимира Данихнова «Колыбельная» безусловно относится к последним.

Небольшие тексты.

 

 

Счастье / история

Когда ты приходишь с женой в онкоинститут, чтоб сдать анализы для очередной госпитализации.

Осознание (политический разговор без начала и конца) / рассказ

— Посмотри, что пишет Антон. Они осознали, наконец. Осознали! Да, все их предыдущие действия были ошибкой. Теперь они это поняли. И раскаиваются.

Хамство / история

Сижу в кафе «У Анатолия». Вдруг семья заходит. Он, она и мальчик. Сын, наверное. Ругаются. Руками размахивают, кричат. Ну, думаю, ясно.

Шляпа (фейсбучная пьеса) / пьесы

Евгений: Мне вчера в автобусе какой-то подонок на ногу наступил.
Семен: На ногу? И не извинился, наверное?

Кремлебот / пьесы

Кремлебот: Долго думал над этим. Конечно, Путин не идеален, но никого лучше у нас не было.
Верочка: Как это верно.
Петенька: Соглашусь.

Антисовок (антилицемерная пьеса) / пьесы

Сергей Николаевич (солидный блогер): Как я ненавижу совок. Проклятый совковый менталитет!

На приеме / история

— Темного пива не хотите?
— Спасибо, я не пью...

Две девочки (дружелюбная пьеса) / пьесы

Катя: Маша, ты слышала?
Маша: Что?
Катя: Любын хомячок умер.

Настоящий мужчина / пьесы

Александр: И запомни, Ваня: настоящий мужчина должен уметь отвечать за свои поступки. Запомнил?

Смерть котенка (пропагандистская пьеса) / пьесы

Ах, отчего же вы не поддерживаете мою точку зрения, Виталий? Это же очевидно! Вы, быть может, проплачены?

Виталий выходит в окно (драма) / пьесы

Виталий (стоит на подоконнике): Итак, я выхожу в окно. Я сейчас же сделаю это.

Роковая женщина / история

Один мальчик любил аниме. А другой — аниме ненавидел.

Учитель полемики (образовательный рассказ) / рассказ

— Мой уровень полемики довольно высок, — скромно улыбаясь, произнес Фролов.

Спасение культуры (решительная пьеса) / пьесы

Елена (кушает булку): Ах, настали тяжелые времена. Нас не понимают и не принимают. Необходимо в срочном порядке уходить в подполье.

Писатель и сволочь / пьесы

Писатель (рассказывает): Не хочу хвастаться. Но происходящие события я предсказал еще четыре года назад.

    1 2 3 4 5